– Вставай, вставай! Ты когда за комнату заплатишь, Ваня? Ты смотри, я сообщу куда следует, – вдруг проговорил великан неприятным женским голосом, и Иван проснулся.
Шея вообще не шевелилась, но это не волновало фрау Кош. Самое неприятное, что деньги у Ивана были, просто он постоянно забывал их отдать. В результате домовладелица сама к нему пришла. Иван, стыдливо сгорбясь, полез под кровать, где стоял его чемоданчик с самыми ценными вещами, и вынул из конфетной коробки червонец. Фрау Кош, ворча, удалилась, а Иван крепко задумался, не приснился ли ему весь этот кошмар? Но боль в шее и в колене говорила о том, что это был не сон. И уголок древней карты, выглядывавший из-под сплющенной подушки, – тоже.
Вне себя от возбуждения Иван схватил карту, но потом решил, что такие волнения недостойны серьезного ученого. Он умылся, поел, переоделся, почистил костюм Чудова, отнес его хозяину, убрал со стола все книжки, тетрадки, две ржавые сабли и походные шахматы и только затем благоговейно развернул карту.
Да, карта была в самом деле древняя. Иван долго смотрел на нее через лупу и с радостью определил время, когда она была составлена, – конец XVII века. Да, примерно тогда, по легендам, прадед Ахмет‑бея Гази-Гирей II составил секретную карту местонахождения древней фамильной сокровищницы. Фактура пергамента была примерно такой, как пользовались в Османской империи и Крымском ханстве.
А вот с самым главным вышла заминка: во‑первых, местности, которую изображала карта, не существовало в природе. Во всяком случае, ни в древних, ни в современных атласах ничего даже отдаленно напоминающего ее Иван не нашел. Опять же, контур гор на карте был совсем не похож на Чертовы скалы, а уж их-то Иван знал прекрасно. Получалась какая-то полная околесица. Ну и, во‑вторых, никакого креста, черепа, точки или какой другой метки, обозначавшей место, где спрятан клад, на карте не было. Сетка параллелей и меридианов была, даже лозунг «Щит Аллаха» – и тот был, а значка, говорящего: «Вот они, сокровища, десять шагов на север и пять шагов на восток, приди и возьми», – не было! Так же, как и инструкции, только красивый традиционный орнамент по периметру карты. Таким образом, добытая столькими трудами карта пока представлялась не более чем бессмысленным артефактом. Значит, все предпринятые Иваном шаги ради ее получения оказались пустой тратой времени и сил.
Выходит, секрет и в самом деле в шкатулке, которую проклятый Стрыльников оставил дома или вообще потерял. А без секрета, являвшего собой третий требуемый ключ, сокровищ было не отыскать.
В состоянии, близком к отчаянью, Иван решил отнести карту своему опекуну. Кто, как не он, ведущий специалист по истории Крымского ханства, мог помочь расшифровать загадочный пергамент? Только как показать ему карту? Что говорить? Ведь он сразу узнает ее и все поймет… Нужно придумать какую-то правдоподобную историю. Мол, зашел в лавку к Исакову, а там среди прочего хлама – такой вот интересный экземпляр. А что? Вполне. Ведь после… после нападения на Стрыльникова «грабитель» вполне мог малопонятную бумажонку снести в букинистическую лавку. Вроде складно.
Утром Иван уже стоял в большой и просторной комнате своего научного руководителя, среди завалов старинных манускриптов, заржавевших доспехов и раскрытых книг. Денис Трофимович жил в том же доходном доме, но занимал вместе со своими книгами и экспонатами пять комнат. Собственно, он и сосватал Ване угол за приемлемую цену – до этого адъюнкт снимал комнату в складчину с двумя приказчиками (страшными выпивохами и буянами), и заниматься там было совершенно невозможно.
– Заходи, заходи, В‑в‑ванюша. – прошамкал профессор, усаживаясь на единственный треногий табурет.
Хоть и минуло более недели после событий в доме Стрыльникова, старик так и не оправился от унижения, он иногда заикался, передвигался большей частью с тростью, да и вообще как-то скукожился. История с похищением «Витязя» и покушением на убийство британских гостей просто сломала историка.
– Вчера заглядывал к тебе, грешным делом, вечерком, да так и не застал. А утром глянул – а ты прямо в одежде да в сапогах спать изволишь. Нехорошо-с, нехорошо-с. Ты все-таки историк, а не извозчик.
Иван густо покраснел, его передернуло, как только он вспомнил подробности минувшей ночи.
– Да я ж не злоупотребляю, Денис Трофимович. По вашему совету выбрался вчера на Введенский, там в трактирчике попались студенты, выпил с ними вина – вот и опьянел. Под утро только до дома добрался, уж и не помню как. Зато зуб прошел, вон я и повязку снял.
Профессор поморщился, грустно покачал головой и погладил Ваню по голове.
– Ну ничего, ничего, Ванюша. Бывает. Осторожней надо – не ровен час, в какую историю влипнешь.
– Так не в этом дело-то! – с жаром ответил Иван. – Денис Трофимович, ей-богу, не поверите, зашел в антикварный на мосту и увидал там старинную карту. Продавец, как видно, не представлял ее ценности, да и я сам, признаться, не стал его разуверять, солгал, сказал, что подделка. Так и сговорились на двугривенном. Уже утром я ее осмотрел повнимательней и пришел в смятение. Как минимум, семнадцатый век, техника арабских картографов, надписи на фарси: «Щит Аллаха» и «Воин Аллаха», правда, изображенная область какая-то непонятная. Вот… гляньте…
– Успокойся, успокойся, Ванюша, – после невыносимо долгой паузы ответил профессор, глядя на приемного сына сквозь пенсне, – на такую наживку часто попадаются молодые археологи. Это schulische Karte[6], на которой тренировались начинающие арабские и китайские картографы. Ученикам давали задания – придумать несуществующую область и изобразить ее на пергаменте, так что ценности она не представляет. Впрочем, я бы снял с нее копию, на потеху студентам. А по поводу щита и воина Аллаха – очевидно, это часть девиза школы картографов, это тоже имело место быть, особенно если ученик был юн и амбициозен. Как и ты, – и старик улыбнулся, что заставило Ивана густо покраснеть. – Впрочем, я просто по-стариковски брюзжу, никакой это не грех, а величайшая ценность, и я уверен, что это все обязательно сослужит вам хорошую службу. Не бойтесь амбиций и не бойтесь рисковать – и многого добьетесь!
– Как мой отец?
Смородинов продолжал улыбаться.
– Да, Ванюша, как твой отец. Я всегда тебе говорил, что он любил рисковать и в свои тридцать был куда известнее, чем я в шестьдесят пять.
– Так ведь риск и свел его в могилу!
– Ну и что? Он добился куда больше моего за свою короткую жизнь. Когда он падал со скалы, кричал: «Вот она, дверь!» Так и умер, Ванюша, веря в то, что свою мечту он осуществил – нашел Зеркало Шайтана.
Иван задумчиво смотрел на профессора.
– Ты похож на отца, – добавил старик, – так же сильно, как не похож на меня. Я вечно осторожничаю, мыслю мелко и всего боюсь.
– Бросьте вы, Денис Трофимович, – постарался возразить Иван.
– Да-да, даже не спорь. Я помню, что, когда Афанасий сорвался, я, вместо того чтобы спуститься к нему, сперва осмотрел стену. Скорее всего, если бы я в самом деле нашел дверь, то присвоил бы это открытие. Но двери не было, лишь узкая заснеженная расщелина, и я спустился вниз и плакал на разбитой груди Афанасия. Я уже сто раз тебе это рассказывал, и мне до сих пор стыдно. Не… сердишься ли ты на меня?
– Моему отцу тогда уже было все равно, – ответил Иван, – а вам я всегда буду благодарен за то, что вы меня вырастили. И жизнью я смогу рискнуть не только ради бездушных сокровищ, но и ради вас – человека, которого люблю и уважаю.
С этими словами Иван вышел из кабинета, оставив старика с глазами, полными слез. Никто из них не знал, что увидятся они еще только один раз.
Итак, профессор не только не помог, а еще больше озадачил. Рассказу про лавку Исакова он, конечно, не поверил, это было очевидно. Зачем-то выдумал историю про какие-то учебные карты, изображал безразличие, назвал карту занятной поделкой, хотя глазами так и впивался в пергамент. Зачем он лгал? Неужели сам решил найти тайник? Черт побери, показывать карту опекуну не следовало, идиотская идея… За картой глаз да глаз теперь. Нужно во что бы то ни стало и как можно скорее найти разгадку. Надо торопиться. Иван швырнул манускрипт под кровать в свой «тревожный» чемоданчик, где он привык держать вещи наготове: если что – схватить его и бежать. Затем, ломая голову, сел за стол. Взял ржавую саблю за отломанный эфес своими крепкими сильными пальцами и принялся бездумно натирать лезвие тряпочкой. Скоро пришла Катя, но, увидев странную задумчивость своего возлюбленного, не стала мешать, а просто тихонько села в уголке на кресло.
Иван не знал, что уже через несколько дней Родин догадается, куда пропала карта Стрыльникова, что она самая что ни на есть подлинная и что скоро он сам будет бежать в темноту по гремящим крышам сараев, сжимая в окровавленной руке «тревожный» чемоданчик.
